«Русинская нациология» как антиукраинский проект

Любомир Белей

Недавно в научно-культурном обращении появилась актуальная политологическая книга «Русинский сепаратизм: генезис in vitro» (К.: Темпора, 2018), автора, к сожалению, уже покойного ужгородского языковеда Любомира Белея (1962-2018). Хотя для закарпатского филолога (прекрасного специалиста с украинской и славянской ономастикой, старославянского языка, истории украинского языка) политологическая студия с оттенком нациософии стала дебютом в этой области, но оказалась ярким и весьма успешным дебютом.

Любомир Белей
Любомир Белей

Книга посвящена особенно актуальной теме — русинскому сепаратизму на Закарпатье, который хоть и имеет свою историю освещения и критики в украинской науке и публицистике, все же явно требует более глубокого анализа и осмысления. И Л. Белей подал такую студию, которая может претендовать на первую попытку целостного, концептуального и профессионального изучения проблемы причины и формы появления и развития политических, культурных, языковых тенденций в среде закарпатской интеллигенции к отделению от украинской нации и культуры.

Отметим как позитивы книги Л. Белея ее логичность и ясность изложения, удачно выбранную полемико-критическую тональность, широкую базу научной аргументации, профессиональное применение этнологических, нациологических, социологических, культурологических методик анализа явления. В определенном смысле это исследование может стать образцовым в своем жанре, настолько искусной есть его аналитика, умение автора концентрировать и дозировать проблематику, широта и разносторонность обобщений, наглядность и структурированность исследуемого материала.

Книга состоит из трех концептуальных разделов: «Исторические предпосылки», «Современное неорусинство: сепаратизм, миноритарная политика и бизнес», «Технологии неорусинського генезис in vitro» и «Приложения», в котором помещены два десятка карт, документов, заявлений, отрывков из важных трудов и выступлений исторических персонажей. Л. Белей вполне правдиво выясняет главную причину появления русинской идеологии: это была реакция в самом конце XIX в. на появление сильного национального движения украинцев, прежде всего в Галичине. Автор показал, что все передовые закарпатские интеллектуалы-культурники, несмотря на наличие существенных, обусловленных тысячелетним историческим отделением, ментальных, этнографических, диалектных, социальных различий Закарпатья, с начала XIX в. утверждали, что закарпатцы во всех аспектах являются частью украинского этноса. В книге приведены мнения на эту тему известного языковеда и историка Михаила Лучкая (1789-1843), этнографа Юрия Жатковича (1855-1920) и лингвиста Ласло Чопея (1856-1934). Зато первые “русинские” идеологи — Евмений Сабов (1859-1934), Гіядор Стрипський (1875-1946) и Юлий Фирцак (1836-1912) — прежде всего испугались культурных и идейных воздействий Галичины — тогдашнего «украинского Пьемонта» — на Закарпатье, которое, несмотря на страшную социальную нужду, невежество народной массы, общую культурную отсталость, пробуджувалося к новой жизни. Именно они повели целенаправленную агитацию и пропаганду про «абсолютную обособленность и различие» Закарпатья от Украины, о «самостоятельности» русинского языка и культуры, спекулируя на том, что древний украинский этноним «русин» был тогда органичным для Закарпатья, а на остальной территории Украины уже распространялся и озвичаювався новый этноним «украинец».

Л.Белей цитирует выводы Эдмунда Еґана, приглашенного 1907 года автономным правительством специалиста-ирландца, который должен был изучить край с точки зрения его социально-экономических перспектив, о том, что, если венгры не предпримут экстренных мер, русины-закарпатцы включатся в галицкое культурно-национальное возрождение и Венгрия навеки потеряет этот край (с. 48). Единственным выходом из угрожающей ситуации для них должны стать полная ассимиляция и мадяризация украинцев-русинов (с. 49).

В своей идеологии и тактике политической борьбы деятели русинского движения воспользовались наработками международного москвофильства (славянофильства), финансируемой российским царским правительством культурно-политической формации, которая была направлена на то, чтобы завербовувати в разных славянских странах известных ученых, журналистов, политиков, организаторов просветительских и добавлять их усилия в пропаганде объединения всех славянских народов вокруг России, культурного и языково-информационного сближения между ними на основе прежде всего русской национально-имперской идеологии.

Целью была постепенная ассимиляция славянских народов (прежде всего, их элит) и превращение их в геополитический плацдарм для имперского наступления России. Однако если в большинстве славян эти тенденции были, в основном, остановлены, то в ослабленной национально с объективных исторических причин Украине они дали урожай. Москвофильские идеи середины XIX в. вполне остановили национально-культурное возрождение украинцев на Закарпатье (главные закарпатские писатели и ученые постепенно перешли на русский язык или на “языч” за слабый уровень развития собственной письменной речи и взялись агитировать за «единый русский народ от Карпат до Камчатки»); они на десять лет (1850-е гг.) затормозили национальное возрождение в Галиции и потом, до Первой мировой войны, были существенной помехой и деструктивной силой, которая часто била в спину, в галицком общественно-политической жизни.

Наибольшим вредом москвофилов стала их работа на приостановление речевого развития западных украинцев, которых они отвлекали от живой народной речи фальшивой теорией, что «украинский язык не является самостоятельным и интеллигенция для своего развития должна пользоваться богатым русским языком».

Собственно, мощные воздействия москвофилов на Закарпатье (Л. Белей демонстрирует документ из российских имперских архивов о подкупе ведущего закарпатского москвофила Адольфа Добрянского (1817-1901), обусловили, что идеологам “русинства” на рубеже ХІХ-ХХ вв. удалось достаточно легко убедить большинство закарпатской интеллигенции в том, что с украинцами закарпатские русины не создают единой нации, что стоит развивать свой литературный язык на основе церковнославянских традиций письма, что “русинство” имеет единого твердого и надежного союзника — венгерскую нацию и государство, которые всегда защищали их уникальность и желают ей самого большого добра. Так, как доказывает Л. Белей, очень скоро показались уши того, кто больше всего был заинтересован в русинском изоляционизме — венгерского шовинизма и империализма.

Иначе говоря, венгры как реальная политическая и культурная сила на Закарпатье (уровень национализма, гражданской мобилизации, культуры у венгров был очень высоким на то время), легко перехватили москвофильские тенденции в свои руки. Л. Белей представляет ряд фактов, как русинские деятели получали различные преференции от Венгрии — средства, карьерные возможности, политическое прикрытие, информационно-пропагандистскую поддержку.

Поэтому к Первой мировой войне украинское национальное возрождение вполне угасло в краю под давлением идеологических «русинов», за которыми на самом деле стояли мадьяры. Однако именно мировая война существенно поломала планы этих идеологов, по которым предусматривалась полная ассимиляция украинцев Закарпатья мадярской нацией: бурные события поспособствовали тому, что десятки тысяч закарпатцев встретились на фронтах, в плену разнообразных и зонах содержание с тысячами украинцев других регионов и принесли эту эмоцию единения и открытия родства происхождения к своему краю.

На этой эмоции в 1918-1919 гг. в нескольких регионах Закарпатья состоялись многотысячные народные вече, на которых было провозглашено желание присоединиться к остальной Украине как самостоятельной в то время государства. Спонтанно и очень быстро родилась новая закарпатская интеллигенция. На этой эмоции пришло осознание, что именно мадьяры являются крупнейшими угнетателями и врагами украинства (русинства) в Закарпатье и это осознание охватило богатую и мобільнішу часть закарпатцев — их диаспору в США, которая на своем конгрессе, с пониманием с международными кругами через чешского президента Т. Ґ. Масарика, проголосовала за присоединение края к вновь созданному государству Чехо-Словакии.

Так, с 1920 года на Закарпатье начались качественно другие и динамические национально-культурные процессы: развился широкое общественное движение украинцев, которого перед тем почти не было, появились политические партии (Русская крестьянская партия, Социал-демократическая, Украинская селянская партия, Христианско-народная партия), возникла новая закарпатская литература на основе живой народной речи (яркие ее представители — В.Ґренджа-Донской, Ю.Бошош-Кум’ятський, Ю.Станинець, Зореслав, И.Колос, И.Ірлявський, Ф.Потушняк и др.).

Фактически москвофільсько-русинское движение и идеология за короткое время потерпели тотальное поражение. К сожалению, Л. Белей не подал и не осмыслил причин этого поражения, которые стоило бы как раз выпуклее описать, чтобы объяснить для современника главные факторы и идеи, которые выбивают почву из-под ног неорусинства. Это важно, потому что вся “русинская идеология” строится на иллюзиях и мифах. Поэтому нужно четкое осознание, что альтернативой и исцелением от ментально-мировоззренческой болезни русинизма (русинство является ярким образцом именно малороссийства как общественно-политической и психической болезни) могут быть идеология украинского национализма, национальный традиционализм, культурная программа украинского возрождения и интегральности, ориентация на живую народную речь в литературе.

Большим позитивом монографии является подробность анализа «механики» поста современного неорусинизма. Собственно, автор не просто показал, как неорусинство возродилось и активизировалось в современной Украине с конца 1980-х гг. с помощью манипуляций коммунистической номенклатуры Закарпатья и ее верного инструментария — КГБ, в целом известным фактом, он проникновенно описал, как неорусинство стало орудием в руках современных политиканов и «кришувальников» нечестного бизнеса типа известного Виктора Балоги.

Именно В. Балога уже в 2000-е гг всячески поспособствовал развитию неорусинських организаций с помощью своих материально-финансовых возможностей и кланово-коррупционных связей в регионе. За дирижирование В. Балоги состоялась «легитимация» неорусинської идеологии через организацию 2007-го голосования в Закарпатской областной раде за официальное признание «русинской народности». И это происходило при президентстве якобы «патриота» и «государственника» в. Ющенко, у которого в. Балога руководил президентской администрацией.

Это был официальный пощечина Украинскому государству, которая, как оказалось, не контролировала политические процессы на своей территории и допустила официальное создание политического сепаратистского движения. Л. Белей подает ряд интересных фактов о «мафиозность» тех общественно-политических действий, которые привели к неожиданному возвышению и усилению неорусинства. Например, о том, что в Мукачево В. Балога как городской голова передал под «Русинский дом» помещение площадью 400 кв. м всего за 1 грн арендной платы в год.

Автор обобщает: «Неорусинський движение на Закарпатье, как и детище В. Балоги — партия «Единый центр» — это инструментарий, с помощью которого он пытался… взять Закарпатскую область в пожизненное владение. Таким образом марионеточное русинское движение стал разменной монетой, которой В. Балога может шантажировать Киев. Здесь напрашиваются аналогии с местной политикой олигархов Донбасса и печальные последствия, к которым такая политика привела» (с. 94-95).

Л. Белей доказывает, что путинская имперская Россия непосредственно курировала неорусинское движение в течение 2000-х гг. Ее главным агентом, по крайней мере, публичным, был православный священник Димитрий Сидор, лидер «Сойму подкарпатских русинов», храм которого расположен в жилом центре Ужгорода. Из приведенных высказываний Д. Сидора видно, что этот человек открыто призывал к провозглашению независимости «Русинии», готовила почву для розбурхування сепаратизма и откровенно апеллировала в Москву и надеялась на помощь (с. 95-97). Таким образом, Д. Сидор и его единомышленники, по определению Л. Белея, составляют политически радикальное течение в русинском движении, которое откровенно нацелено на подрыв государственности Украины.

Другое течение, культурно-просветительское, возглавляет канадский ученый венгерского происхождения Пол Роберт Магочи. Это очень интересная фигура: профессиональный историк, нациолог, публицист, автор ряда фундаментальных и концептуальных книг «Галичина: Исторический очерк», «Исторический атлас Центрально-Восточной Европы», «Корни украинского национализма», «Украина: Иллюстрированная история», «Формирование национальной идентичности: Подкарпатская Русь», «Украина: Исторический атлас», «Украина: история ее земель и народов», «Крым — наша благословенная земля» и др., большинство из которых написаны на английском языке; П. Г. Магочи является еще и автором и редактором «Энциклопедии народов Канады», соавтором «Энциклопедии русинской истории и культуры» (вместе с И. Попом) и таких явно провокационных книг, как «О сотворении национальностей. Этому нет конца» и сборника «Народ ниоткуда Иллюстрированно история русинов».

И в то же время он-откровенный циник, манипулятор научными фактами, демагог. Как отмечает Л. Белей, ни мораль, ни научные принципы не мешают Магочи выдать в течение одного года две книжки за своим авторством, в которых имеются взаимоисключающие утверждения и выводы. Этот ученый систематически проводит в странах Карпатского пространства — от Польши до Воеводины (Сербия) — Мировые конгрессы русинов, на которые съезжаются сторонники идеи независимости русинской нации, регулярно публикует статьи, в которых доказывает, что закарпатские (подкарпатские) русины — это «четвертая восточнославянская нация» и самой большой угрозой для нее якобы есть украинская национальная идеология и идентичность; в то же время он принимает участие в украинском научном процессе, выступая в разных темах и выдавая в целом объективные книги, например «Историю Украины».

Л. Белей дает весьма точную оценку этому явлению: «Осознавая бесперспективность требований неорусинских экстремистов о провозглашении независимости Подкарпатской Руси, магочианцы умело позиционирующихся на их фоне как сторонники умеренных, демократических взглядов и призывают к перестройке т. зв. русинской культуры, которая на практике основывается на откровенных фальсификациях и манипуляциях фактами, безосновательном отрицании украинской природы удельных явлений культуры закарпатцев, за чем четко просматривается политический интерес — дезинтеграция украинского этноговорящего пространства, а, может, и Украинского государства.

Конечно, граница между политическим и культурным неорусинством очень аморфная культурное неорусинство незаметно может перетекать в политическое, а политическое не раз скрывалось за культурным» (с. 100).

Жаль, что Л. Белей не подчеркивает той проблемы, Магочи получил горячую поддержку от либерально-космополитической среды киевской газеты «Критика» (шеф-редактор — Григорий Грабович), в которой он регулярно печатал свои сепаратистские по духу статьи от конца 1990-х гг., имел рекламную поддержку в виде отзывов и аннотаций о свои книги.

Публикации П. Г. Магочи на страницах «Критики» прекратилась лишь после Майдана 2013-2014 гг, в частности, и после нашей критики (см.: Баган Е. Зачем либералы в Киеве стимулируют западный сепаратизм? (сайт «Украинский взгляд», август 2015-го). Этот факт подводит к интересных наблюдений: Магочи и Джордж Грабович, гражданин США, знакомы между собой еще с 1970-х гг., вместе начинали возрождать Международную ассоциацию украинистов в конце 1980-х гг.; оба систематически вбрасывали в украинскую культуру и национальное самосознание провокаторские псевдонаучные тезисы (г.Грабович — о гомосексуализме т. Шевченко и М. Гоголя, о «Слове о полку Игореве» как «фальшивке» и т. д.); Сейчас настойчиво продвигают идею «отдельной русинской нации». Или такие синхронные действия на разрушение украинской идентичности и культуры является лишь случайностью научных интересов двух «скромных поклонников объективности и суровых книжных фактов»? Как говорят на Закарпатье, «не думаю».

Положительным аспектом книги Л. Белея является системный обзор неорусинського движения в странах Средней Европы — Словакии (там он самый массовый, закономерно, поскольку почти треть территории этой страны занимают украинские этнические земли), Венгрии, Румынии, Польши и Сербии, в которых он является орудием миноритарной политики.

Во всех этих странах идет не очень шумная, но последовательная политика в поддержку неорусинства с целью ослабления именно украинского национального движения в этом макрорегионе Европы. Ведь, кроме Сербии, все названные государства в свое время поглотили значительные украинские этноисторические территории общей площадью более 100 тыс. кв. км. Поэтому их национальным интересом является ослабление и дезориентация украинских жителей в своих пределах.

Особенно интересным и профессионально сделанным является третий раздел книги «Технологии неорусинского генезис in vito», собственно, его подразделения мовознавчого содержания, в которых Л. Белей аргументированно доказывает, что с самого начала развития русинской идеи, усилия ее руководителей были направлены на фальсификации, манипуляции с языковым материалом, на искусственное витворювання «русинского языка», существование которой не имеет под собой никакого реального лингвистического и нациологичной подоплеки и мотивации.

При этом ученый опирается на квалифицированные оценки и выводы известных ученых — Павла Чучки и Юрия Бачу. Главные критические тезисы Л. Белея такие: русинские лингвисты — составители словарей русинского языка и ее создатели грамматик — внесли очень много путаницы в тему классификации закарпатских говоров, допустили очевидных ошибок, фактически прибегли ко лжи, введя к «словаря русинского языка» тысячи исконно украинских и словацких слов, которые составляют абсолютное лексическую большинство в этой причудливой “языке”.

«Русинский язык — это фикция. Вся ее «оригинальность» строится на использовании особенностей диалектов Закарпатья»

Так, по подсчетам Ю. Бачу, в «Орфографическом словаре русинского языка» Ю. Пенька (1994) 40 472 слова, из них украинских — 36 622 слова, 2 274 — словацких, остальные — интернационализмы (с. 263). То есть русинский язык — это фикция. Вся ее «оригинальность», «кардинальное отличие» от украинского языка строится на использовании особенностей диалектов Закарпатья, которые, закономерно (тысяча лет обособленного бытия!), сохраняют определенные оригинальности в произношении, лексике, звучании, грамматике.

Вся она строится на искусственном введении к этой придуманной языка церковнославянизмов и нескольких сотен слов из сопредельных с Закарпатьем языков других народов — словаков, венгров, румын и поляков. По такой методологии можно создать «отдельный язык» почти в каждом мало-мальски сильном своими диалектами регионе Европы. Поэтому, перефразируя выражение Магочи, такому нацелению нет конца.

В таких же манипуляций удается еще один идеолог неорусинства из Ужгорода — Валерий Падяк, автор монографии «Очерк истории карпаторусинської литературы XVI-ХХІ веков» (2010). Он относит к числу «русинских писателей» авторов разных периодов, без оглядки на то, кем они сами себя считали, часто среди таких оказываются откровенные и активные украинские патриоты, такие, как В. Ґренджа-Донской, А. Волошин, А. Маркуш, Ю. Боршош-Кум’ятський, Ю. Станинець, М. Картошка, М. Божук, И. Невицкое, Ф. Потушняк. Это доводит концепцию русинизма до абсурда, потому что единственными мотивациями для причисления этих литераторов к «отдельной русинской литературе» является их происхождение из Закарпатья и использование ими закарпатских диалектов. Это при том, что, например, Ю. Бошош-Кум’ятський или Ф. Потушняк писали изысканном украинском языке и диалектизмы играли в их стиле письма минимальную роль.

Еще одна интересная фигура в среде идеологов русинизма — Иван Поп. Это весьма квалифицированный историк, славист, который много лет проработал в Институте славяноведения и балканистики в Москве; автор ряда фундаментальных трудов прежде всего из сферы изучения прошлого Закарпатья; сейчас проживает в Чехии. Его главная, монументальная в своем роде, труд — «Энциклопедия Подкарпатской Руси» (Ужгород, 2006; второе издание).

Заметим, что многие прорусинських книг выходят чужими языках — русском, словацком, венгерском, чешском, польском, английском, в чем явно просматривается их скрытая истинная цель: давать информацию о русинство для определенных сред в других государствах, прежде всего геополитически заинтересованных ситуацией в украинском Закарпатье, очевидно, для того, чтобы оттуда могли квалифицированно вмешиваться в эту ситуацию, манипулировать ее тенденциями.

Энциклопедия И. Попа, выполненная очень тщательно, проникнута подробной информацией, концептуально выстроена по лучшим образцам изданий этого жанра. Это, действительно, капитальный справочный тезаурус по Закарпатской тематике. Однако в ней есть один существенный Гандж: издание включает в себя идеологическую линию определения, кто есть, а кто не является «русином», и эта линия проведена так где-то на грани между абсурдностью и идиотизмом. Понятно, что автор оказался перед серьезным вызовом: кого именно считать «русином»? И мы уже объяснили почему. Критерий языка — не решающий, потому как такой «русинского языка» не существует, это фикция; критерий идейного выбора-не надежный, ибо идеологическими русинами себя называли лишь несколько десятков различных провокаторов, платных агентов, абсолютных провинциалов от конца XIX в.; остается только один твердый критерий-происхождение из Закарпатья.

Но и здесь в И. Попа произошла «приключение»: во-первых, за годы своей бурной деятельности сам автор и его единомышленники успели перессориться с кучей разных деятелей русинского движения, поэтому те, несмотря на свою большую активность и очевидность, не попали в энциклопедии; во-вторых, большинство известных и талантливых людей Закарпатья, и в прошлом, и теперь, не считали себя идеологическими «русинами», и без них энциклопедия выглядела бы «невесомо», поэтому И. Поп-то придумывал бы различные определения для культурников и политиков, за которыми те могут приблизиться к истинным «русинов».

Это напоминает знаменитую советскую пропагандистскую практику, ее формулировки типа: «буржуазно-демократический деятель», «революционер-народник», «идеолог кулачества» и др. Все ученые, политики, писатели в советской пропаганде были свои «классификации», в зависимости от которых их нужно было оценивать и воспринимать со знаком «плюс» или знаком «минус», и все они в этих «классификациях» приближались или удалялись до «правильного понимания коммунизма и его светлых идей».

Так же в энциклопедии И. Попа: все ее персонажи приближены или удалены от восприятия «идеи русинства», в зависимости, как они себя вели: «абсолютный враг русинства» (эквивалент советском «буржуазный националист»), «деятель проукраинской ориентации» (эквивалент советском «либеральный демократ»), «бессознательно приближался к осознанию светлых идей русинизма» (эквивалент советском «революционер-народник»).

Забавным казусом энциклопедии И. Попа является то, что до ее второго издания в нее не попал сам Магочи — самая яркая фигура в русинском движении, ученый с международным именем, многолетний организатор «Мировых русинских конгрессов». Оказывается, на период выхода второго издания оба деятеля поссорились между собой и за это И.Поп «наказал» Магочи «официальным отлучением от Коммунистической … извиняюсь, русинской партии». Все, как в старые добрые времена…

Исследования Любомира Белея, очевидно, станет классикой для аналитических подходов к русинской проблематике. Эту книгу должен почитать каждый, кто стремится понять «механику» современной украинской нациологии. Очевидно, что нужны обсуждения этой книги прежде всего в общественных и академических центрах Закарпатья и не только. В то же время выводы из этой книги должны усвоить себе все наши политики и правители, которые хотят послужить делу развития и стабилизации Закарпатья.


Автор: Татьяна Яковенко

Татьяна Яковенко - выпускница киевского Университета им. Т.Г. Шевченко. Получила два образования: политология и журналистика. Публиковалась за пределами Украины во время стажировки в Польше и работы в Великобритании. Семь лет отдала проекту Freedom House. Наша гордость и совесть редакции.

Интересные новости

180 млн владельцев ПК пользуются Windows 10

Первая Частная Пивоварня: как Андрей Мацола и Кобзон заработали на войне

Вадим Сергиенко

Наступает или отступает национализм в Украине?

Оставить комментарий